Одалиска - Страница 40

УОТЕРХАУЗ: Скоро узнаете.

РАВЕНСКАР: Быть может, потому что он хочет кое-чем обменяться. Вуаля!

АПТОРП: Что это вы достали из кармана, милорд? Я без очков.

РАВЕНСКАР: Только что из Ганновера. Доктор Лейбниц шлёт вам, Даниель, подписанный экземпляр последних «Учёных записок». Много математических заклинаний с вытянутыми продолговатыми S — впервые вижу!

УОТЕРХАУЗ: Значит, доктор уронил-таки второй башмак, ибо это может быть только интегральное исчисление.

РАВЕНСКАР: А также письма, адресованные вам в собственные руки, а значит, их прочли пока не более десяти человек.

УОТЕРХАУЗ: Позвольте.

АПТОРП: Боже правый, милорд, мистер Уотерхауз не выхватил бы их быстрее, займись они огнём. Обитателям подземного мира следует быть осторожнее с горючими материалами.

УОТЕРХАУЗ: А вот, милорд, только что из Кембриджа, как обещано. Вручаю вам книги первую и вторую «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона. Побережней, сэр, документы весьма ценные.

АПТОРП: Лопни мои глаза, это закладной кирпич здания или рукопись?

РАВЕНСКАР: Хм! Судя по весу, кирпич.

АПТОРП: В любом случае слишком длинно, слишком длинно.

УОТЕРХАУЗ: Здесь разъясняется Система Мира.

АПТОРП: Вашему приятелю нужен строгий редактор!

РАВЕНСКАР: Только гляньте на эти клятые иллюстрации! Вы представляете, во сколько встанут гравюры?

УОТЕРХАУЗ: Утешайтесь мыслью, что каждая из них экономит тысячу страниц скучных рассуждений, пересыпанных продолговатыми S.

РАВЕНСКАР: Так или иначе, типографские издержки обанкротят Королевское общество!

АПТОРП: Так вот почему мистер Уотерхауз сидит на стуле без banca. Он символически представляет финансовое положение Королевского общества. Опасаюсь, что сейчас у меня попросят денег. Эй! Кто-нибудь из вас слышит, что я говорю?

Молчание.

АПТОРП: Читайте на здоровье, я не в претензии. Так это что-то очень увлекательное?

Молчание.

АПТОРП: Ах, подобно лососю, что на пути к истокам огибает валуны и прыгает через брёвна, мой помощник пробирается обратно ко мне.

Входит приспешник.

ПРИСПЕШНИК: Вы были правы касательно еврея, сэр. Он намерен закупить большое количество определённого товара.

АПТОРП: Сейчас на доске в Амстердаме цена этого товара выше, нежели на нашей жалкой английской дощечке. Еврей хочет купить дёшево здесь и продать дорого там. Что же за товар пользуется таким спросом в Амстердаме?

ПРИСПЕШНИК: Он проявляет интерес к грубому и прочному полотну…

АПТОРП: Парусина! Кто-то строит флот.

ПРИСПЕШНИК: Он спрашивает не парусину, а более дешёвую ткань.

АПТОРП: Для палаток! Кто-то создаёт армию! Быстрее, скупим всё, потребное для войны.

Апторп и его спутники уходят.

РАВЕНСКАР: Так Ньютон трудился над этим?

УОТЕРХАУЗ: Как бы он написал столько, если бы не трудился?

РАВЕНСКАР: Когда я над чем-нибудь тружусь, оно выходит урывками, по кускам, сие же есть единое целое, подобно хитону нашего Спасителя, не сшитому, а тканому нацело… Что он свершит в книге третьей? Воскресит мёртвых и вознесётся на небеса?

УОТЕРХАУЗ: Объяснит орбиту Луны, если вырвет у Флемстида нужные данные.

РАВЕНСКАР: Если Флемстид не даст, я вырву у него ногти! Господи! Вот только послушайте, что за чудо: «Действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе — взаимодействия двух тел друг на друга между собой равны и направлены в противоположные стороны. Если кто нажимает пальцем на камень, то и палец его также нажимается камнем». Совершенство этого труда очевидно даже мне, Даниель! А как на ваш взгляд?

УОТЕРХАУЗ: Если двигаться дальше в том же направлении, то резонней спросить, как на взгляд Лейбница, ибо он настолько же впереди меня, насколько я впереди вас. Если Ньютон палец, то Лейбниц — камень, и они давят друг на друга с силой равной и противоположно направленной, постепенно возрастающей год от года.

РАВЕНСКАР: Однако Лейбниц не читал этих страниц, а вы читали, так что какой прок в его мнении?

УОТЕРХАУЗ: Я взял на себя смелость изложить самое существенное Лейбницу, посему он и шлёт все эти клятые письма.

РАВЕНСКАР: Однако, полагаю, Лейбниц не посмеет оспаривать столь блистательное сочинение?

УОТЕРХАУЗ: Лейбниц, на свою беду, его не видел. А может быть, и на своё счастье, ибо всякий, увидевший сей труд, будет ослеплён блеском геометрических доказательств, а трудно критиковать сочинение, когда лежишь ниц, закрыв рукою глаза.

РАВЕНСКАР: По-вашему, Лейбниц нашёл ошибку в одном из этих доказательств?

УОТЕРХАУЗ: Нет, в доказательствах Ньютона ошибок быть не может.

РАВЕНСКАР: Не может?

УОТЕРХАУЗ: Как человек, видя яблоко на столе, скажет: «На столе лежит яблоко», так вы, взглянув на чертежи Ньютона, можете сказать: «Ньютон изрёк истину».

РАВЕНСКАР: Тогда я перешлю экземпляр доктору, и, может быть, он вместе с нами падёт ниц.

УОТЕРХАУЗ: Не трудитесь. Лейбниц возражает не против того, что Ньютон сделал, а против того, чего он не сделал.

РАВЕНСКАР: Так, быть может, мы уговорим Ньютона восполнить пробел в книге третьей! Вы имеете на него влияние.

УОТЕРХАУЗ: Не путайте способность раздражать Исаака с влиянием.

РАВЕНСКАР: Тогда мы передадим ему вопросы Лейбница напрямую.

УОТЕРХАУЗ: Вы не осознали суть лейбницевых возражений. Дело не в том, что Ньютон не обосновал какое-то следствие или недостаточно развил некую многообещающую мысль. Вернитесь в начало, ещё до законов движения, и прочтите, что Исаак говорит в «Определениях». Скажу по памяти: «Эти понятия должно рассматривать как математические, ибо я ещё не обсуждаю физических причин и места нахождения сил».